Утро задалось. Оно просто началось, прогнав ночь. И это было уже хорошо.
День тянулся. Причем как-то странно. Скачками: то ускорялся, что плелся, как раненый зверь, обременяя безнадежностью.
День звучал Антоновым, красивыми - и в общем ничего не значащими - словами о любви. День молчал одиночеством, пах кофе и сигаретами. Яркой вспышкой возникли дорогие сердцу люди: Таня, Анрей, Наташа... Как я вам рада, ребята! Очень рада. Всегда.
Вечер пришел, но я его не ждала. Он просто появился, и я заметила его только некоторое время спустя, когда обиженно сопя, он тронул меня за плечо: "Пора идти".
Вечер был пустым и одиноким, это роднило его с днем. Он влился в поток моего существования пивом и все теми же сигаретами. Иногда в шумном прокуренном зале чувствуешь себя спокойно, наедине с...чем?...с чем-то, что сидит внутри. Гонишь это, но не уходит. Пытаешься заглушить, но безуспешно. Бодрым голосом поздравляешь Пашку с Днем Рождения, искренне желая самого хорошего. Того, чего хотелось бы и тебе. Выключаешь телефон - и снова пустота наполненного кафе... Вспоминаешь о делах, звонишь... Или звонишь просто так? Чтобы заглушить разрывающие выстрелы рыданий? А важно ли это? Звонишь, и тебя забирают "из прокуренного помещения"....
Люблю я Фонтанку, Михайловский - и сад, и замок... Красиво там. Камень... Холодный и прекрасный, усилиями гениев застывший навеки. Опять мысли о вечном, о красоте и совершенстве, опять грустный взгляд - простите - на шпили, кресты и огни.
Холодно.
- Ты замерзла?
- Да.
- Может, тебя "обкуртить"?
- Не надо.
- А обнять?
- А вот это можно.
Обнимает. Дьявол, где ты? Я продам тебе душу. Только позволь останавливать время! Или забывать все сразу же. Чтобы мгновения пролетали, чтобы памяти не было. Чтоб не было вот этих ощущений, чтобы вообще ничего не было! Или продай мне способность переноситься в другое место, где никого нет, где можно остаться вдвоем!
- Можно я тебя клонирую?
- Лучше взять глаза от одного, нос от другого (и т.д.), а от меня возьми левый мизинец.
- Зачем мне твой левый мизинец?
И невысказанное: "Ты нужен мне весь". Я никогда не скажу ему этого. Потому что ему не надо это слышать, потому что никогда я не смогу быть его, а он - моим. Еще одна пустота среди тысячи других... Господи! Да что со мной?!
Мне стыдно за это состояние, но я не могу ничего поделать. Пройдет, знаю. Само собой и, наверно, скоро...
Ночь... Опять ночь...
День тянулся. Причем как-то странно. Скачками: то ускорялся, что плелся, как раненый зверь, обременяя безнадежностью.
День звучал Антоновым, красивыми - и в общем ничего не значащими - словами о любви. День молчал одиночеством, пах кофе и сигаретами. Яркой вспышкой возникли дорогие сердцу люди: Таня, Анрей, Наташа... Как я вам рада, ребята! Очень рада. Всегда.
Вечер пришел, но я его не ждала. Он просто появился, и я заметила его только некоторое время спустя, когда обиженно сопя, он тронул меня за плечо: "Пора идти".
Вечер был пустым и одиноким, это роднило его с днем. Он влился в поток моего существования пивом и все теми же сигаретами. Иногда в шумном прокуренном зале чувствуешь себя спокойно, наедине с...чем?...с чем-то, что сидит внутри. Гонишь это, но не уходит. Пытаешься заглушить, но безуспешно. Бодрым голосом поздравляешь Пашку с Днем Рождения, искренне желая самого хорошего. Того, чего хотелось бы и тебе. Выключаешь телефон - и снова пустота наполненного кафе... Вспоминаешь о делах, звонишь... Или звонишь просто так? Чтобы заглушить разрывающие выстрелы рыданий? А важно ли это? Звонишь, и тебя забирают "из прокуренного помещения"....
Люблю я Фонтанку, Михайловский - и сад, и замок... Красиво там. Камень... Холодный и прекрасный, усилиями гениев застывший навеки. Опять мысли о вечном, о красоте и совершенстве, опять грустный взгляд - простите - на шпили, кресты и огни.
Холодно.
- Ты замерзла?
- Да.
- Может, тебя "обкуртить"?
- Не надо.
- А обнять?
- А вот это можно.
Обнимает. Дьявол, где ты? Я продам тебе душу. Только позволь останавливать время! Или забывать все сразу же. Чтобы мгновения пролетали, чтобы памяти не было. Чтоб не было вот этих ощущений, чтобы вообще ничего не было! Или продай мне способность переноситься в другое место, где никого нет, где можно остаться вдвоем!
- Можно я тебя клонирую?
- Лучше взять глаза от одного, нос от другого (и т.д.), а от меня возьми левый мизинец.
- Зачем мне твой левый мизинец?
И невысказанное: "Ты нужен мне весь". Я никогда не скажу ему этого. Потому что ему не надо это слышать, потому что никогда я не смогу быть его, а он - моим. Еще одна пустота среди тысячи других... Господи! Да что со мной?!
Мне стыдно за это состояние, но я не могу ничего поделать. Пройдет, знаю. Само собой и, наверно, скоро...
Ночь... Опять ночь...